Он уже почти засыпал, но мозг продолжал улавливать смысл читаемых предложений, и это не давало провалиться в сон окончательно. Каждый раз, когда глаза предательски закрывались, обрывая очередной любопытный абзац, Энджел тут же распахивал их, говоря себе «Еще один абзац, и всё». 

«Высокий уровень злоупотребления психоактивными веществами у лиц с психическими расстройствами, обусловленными боевым стрессом, отмечался многими исследователями…»

Ради кого он вообще мог отложить столь интересную книгу? Нетрудно догадаться. Рассеченная бровь и просьба приехать прямо сейчас... Энджел, конечно, был очень польщён тем, что Эрик наконец-то признал его умение аккуратно зашивать раны. Но сейчас, черт возьми, полночь! Что у него там случилось такое? Неужели все так плохо? Нутро подсказывало, что дело не в брови. Просьба была СЛИШКОМ необычной. Любопытство тут же стёрло все остатки сонливости. А даже если и ничего серьезного, то ночное свидание всё равно было бы весьма приятно. Тем более… завтра воскресенье.

Он надел повседневные джинсы и помятую рубашку, пахнущую стиральным порошком. Волосы всё ещё были чуть влажными после недавнего вечернего душа, но это ни капли не смущало. Из шкафа была заботливо выужена большая чёрная сумка, являвшаяся когда-то сумкой для путешествий, но ставшая аптечкой, в которой теперь было полным-полно всякой всячины, начиная от пластырей и заканчивая хирургическими инструментами. Сортировать всё это не было времени, поэтому просто потащил её с собой всю… Энджел был настолько поглощён своими мыслями, что едва не забыл очки. Вспомнил, когда закрывал дверь, так что успел за ними вернуться.

Приличные дома постепенно сменялись убогими, пока он ехал к месту назначения. Он уже смирился с тем, что Эрика полностью устраивает жизнь в этом местечке. Его личное пространство. Пространство хлама, тараканов, заплесневелых остатков еды и упаковок из-под полуфабрикатов. И соседи, которые начинают драку в три часа ночи…

Дверь, звонок. Секунды, тянущиеся невероятно долго, гораздо дольше, чем обычно. Энджел нервно постукивает носком ботинка по полу и покрепче сжимает в руке сумку… Стоило видеть, как округлились его глаза, а челюсть едва не отвисла, когда он увидел Эрика. С рассеченной бровью. Только вот лицо его было дополнительно распухшее местами, в ссадинах и кровоподтёках.

- Что за?! – Энджел решительно шагнул в квартиру, швыряя сумку на пол. В ней что-то звякнуло. Он приблизился к Эрику и внимательно всмотрелся в его лицо, осторожно, но настойчиво прихватил кончиками пальцев его подбородок и мягко отвёл голову наверх, чтобы иметь возможность рассмотреть шею. – Как это произошло?! Почему ты сразу не сказал? Что еще повреждено? – гневно сверкнув глазами, он выпустил его лицо из ладони и отошел на шаг назад, недовольно скрестив руки на груди. – Дай угадаю… Пытался самолечением заниматься, да?

Энджел любил кровищу, ссадины и синяки. НО НЕ В ТАКОМ ВИДЕ. То, что было на лице у Эрика, вообще никак нельзя было назвать искусством. Больше напоминало последствия пьяной драки в баре, не хватало только запаха алкоголя… Это было уродливо. Совершенно неэстетично. Портило красивое лицо, превращая его в распухшее нечто. Энджел всё ещё хмурился, но затем тяжело выдохнул, снял ботинки, подхватил сумку и пошел за Эриком, встав напротив него.

И смягчился всё же. Приятно, когда по тебе скучают. А ещё он так жалобно смотрел…

- Хорошие же у тебя «приятели», - пробурчал, недовольно отворачиваясь, чтобы случайно не улыбнуться от теплого ощущения «собственной нужности». Не было времени выяснять подробности, да и зачем? История звучала весьма правдиво, если под словом «побеседовали» воспринимать «отпиздили друг друга». Тем более, Эрик умел находить приключения, а еще он был тем, чьей смерти наверняка желают многие.

Энджел снова выдохнул. На этот раз обречённо. Искоса посмотрел на мужчину, поджал губы, поправил очки и опустился на колени, копаясь в сумке. Конечно же, он не мог бросить его в таком состоянии. Конечно же, в глубине души он злился, что кто-то посмел вытворить такое с ЕГО Эриком. Превратить его в это… нечто. Но зарождающуюся искру гнева легко накрыло холодным расчетом. Перчатки, антисептик, ампула новокаина, шприц…

- Давай сперва самое сложное. Плечо. – он больше не хмурился, но был максимально сосредоточен, выуживая из глубин аптечки нож. – С футболкой попрощайся, - на лице мелькнула тень улыбки, а в голове пронеслись весьма интересные воспоминания, пока он потянулся вперёд, разрезая футболку Эрика надвое, ведя лезвием аккуратно, чтобы не поранить кожу, от горловины сверху вниз. – Вот и всё. Меня бесит твоя футболка… - отложил испорченный элемент одежды в сторону, вспоминая, как в тот раз сказал то же самое. И тихо усмехнулся: забавно, как некоторые события остаются в памяти вплоть до мелочей, до сказанных фраз.

- Но потом я сделаю из неё повязку для фиксации твоей руки, так что не всё так плохо. – он сломал ампулу, наполнил шприц анестетиком и перевернул его, постучав пальцем и выгоняя лишний воздух. – С этим уколом тебе будет не так больно, и вправление сустава пройдёт проще. – он поднялся с пола и сел на диван возле Эрика, со стороны повреждённой руки. – А теперь замри. Всё хорошо, это не превратит тебя в овощ. Всего лишь пропадёт чувствительность в плече.

Энджел ласково погладил мужчину по волосам, тепло глядя в глаза. Успокаивающий жест. Привычка, оставшаяся еще со времён работы в психушке… Только там это всегда было фальшиво. А сейчас по-настоящему. Не хотелось, чтобы он волновался.

- Будет немного неприятно. – он протёр место укола антисептиком и аккуратно ввёл иглу, нажимая на поршень шприца. – Тсс, почти всё, - и снова – привычка. Ведь никто не любит уколы, и всем хочется знать, когда же это мучение закончится. – Вот, - извлекая иглу, он снова погладил мужчину по голове и отложил опустевший шприц в полиэтиленовый пакет, который был также предварительно найден в сумке и предполагался в качестве урны.

- Теперь тебе нужно лечь на пол. Вставай, я помогу. Конечно, было бы лучше, если бы у меня был ассистент, но его нет. – он помог Эрику встать с дивана и, поддерживая его, аккуратно уложил на пол, а сам сел рядом с ним. – Ну как? Онемело плечо? – мягко, едва касаясь, он очертил кончиками пальцев контур его лица. – Когда онемеет, скажи. И я начну.

- Конечно, мне нравится видеть тебя на полу. Но сейчас ты такой беспомощный, - он ехидно улыбнулся, зажмурившись. – Пожалуй, даже слишком. – чуть вскинув брови, он прихватил губами чужой палец, оставляя на нём мягкий поцелуй. – Как жаль, что отыметь не получится, да? – медленно уводя руку Эрика в сторону и не сводя с него томного взгляда, Энджел издевательски провёл языком по своим губам, а затем тихо рассмеялся. – Ладно, вернёмся к делу. Что тут у нас? – он склонил голову, внимательно рассматривая плечо и осторожно его ощупывая. – Передний подклювовидный вывих… Один из самых распространённых. Ты знаешь, что если не сделать операцию, а просто постоянно вправлять, вывихи будут случаться гораздо чаще…? – произнёс тихо, задумчиво, скорее на автомате, без цели получить ответ.

Энджел отполз подальше, осторожно взяв в ладони кисть вывихнутой руки и немного приподняв её. Пяткой он упёрся в подмышечную впадину Эрика, нащупывая кость. Этот способ вправления назывался «метод Гиппократа-Купера», хотя он и не считался самым лучшим. Для наименее болезненного вправления нужен был ассистент.

- Готов? Хотя у тебя нет выбора… - усмехнувшись, он уверенно потянул руку на себя за запястье, пяткой при этом направляя головку плечевой кости на прежнее место. – Терпи и не двигайся. – даже с местной анестезией Эрику должно было быть больно. Хотя и не так невыносимо, как без неё. В хороших больницах вправляют вообще под общим наркозом… - Почти всё, - в голосе Энджела слышалось напряжение, и вот, спустя полминуты, плечо с негромким хрустом встало на место.

Он снова придвинулся к мужчине, глядя на него сверху вниз.

- Ну вот, самое сложное позади. Полежи пока, боль сейчас успокоится. Я скоро вернусь… - он поднялся с пола и пошел на кухню. Открыл холодильник в надежде найти там что-нибудь холодное… Приложить бы к отёкам, чтобы хоть немного улучшить положение. Да и к носу бы не помешало. Слава богам, здесь была банка с какой-то газировкой! Схватив её, Энджел захлопнул дверцу холодильника и вернулся к Эрику.

- Всё, теперь возвращаемся на диван. – отложив газировку в сторону, он помог Эрику подняться, осторожно, не давая ему напрягать повреждённую руку, вместо этого давая возможность опереться на себя. Прислушался к собственным ощущениям и понял, что чувствует нечто очень странное. То есть… Все эти вещи, которые он сейчас делает, он делает не на автомате, как раньше. Не потому, что он должен их делать. И не потому, что ему любопытно проверить себя или свои умения. А потому, что хочет. Было очень странно хотеть помочь, именно помочь, а не поэкспериментировать в очередной раз. Очень непривычно. Но вопросов в голове не возникало, потому что ответ на них был. В отношении Эрика у Энджела всегда проявлялись какие-то ранее незнакомые ему самому чувства или качества. Он чувствовал себя немного неловко, привыкая к новым ощущениям, но виду не подавал.

Усадив своего дражайшего пациента поудобнее, Энджел сунул ему в здоровую руку банку.

- Приложи к носу. Это немного уменьшит боль, когда будем вправлять. Это будет быстрее, чем с рукой… Но если хочешь, могу тебе сделать еще один укол обезболивающего. Только скажи. – он подобрал разорванную футболку и расправил её в руках, стоя напротив Эрика. Затем сел рядом с ним и осторожно согнул его больную руку в локте, протягивая под неё футболку и завязывая узлом вокруг шеи. Получилась самодельная поддерживающая повязка.

Он встал и отошел на несколько шагов назад, оценивая. Форма футболки всё же была не идеальной, и ткань немного скомкалась под локтем, так что Энджел сел на пол перед мужчиной и с увлечённым видом принялся расправлять складки. Когда повязка приняла окончательный идеальный вид, он шумно выдохнул и положил ладони на колени Эрика, поднимая на него взгляд.

- Теперь слушай меня внимательно. Завтра я тебе привезу нормальную удобную повязку. Руку в таком положении нужно будет как минимум неделю держать. Восстановление в сумме занимает около трёх недель, всё это время нельзя напрягать руку. Ты меня понял? Без глупостей. – он нахмурился, глядя на Эрика со всей возможной строгостью. – Я серьёзно. Отложи свою… работу. – он отвёл взгляд, вздохнув. Следующие слова почему-то дались тяжело, но не произносить их было еще труднее. – И… зови, если что понадобится. Помогу. – оскалившись в ироничной улыбке, он добавил: - Припёрся же… бровь зашивать…

Было бы еще лучше, если бы можно было заставить Эрика следующую неделю провести у Энджела. Так было бы проще наблюдать за тем, как идёт выздоровление, потому что действительно хотелось, чтобы всё прошло благополучно. Но этого Энджел уже не сказал. Не хотелось никого смущать, да и отказ слышать не хотелось, а он бы наверняка последовал. Эрик ведь ни за что не оставит свою халупу даже на неделю. Можно было, конечно, убедить его. Учитывая, что в последнее время у Энджела получалось убедить кого угодно, он даже начал подозревать пробуждение второй способности. Но с Эриком не хотелось этого делать. Это было бы фальшиво... А с ним не хотелось фальшиво. Хотелось по-настоящему.

Отредактировано Angel Wayne (2020-04-15 23:57:57)

Предложение Эрика остаться было очень неожиданным. Настолько, что Энджел даже не смог полностью скрыть удивление, и оно на короткий миг отразилось в его взгляде. Он внимательно слушал, глядя в чужие глаза, зная ответ с самого начала. Но отчего-то молчал. Возможно, просто хотел понаблюдать за эмоциями на лице Эрика. В конце концов Энджел тихо рассмеялся, обнажив ровный ряд зубов, и чуть наклонил голову.

- Побыть твоей нянькой? Звучит заманчиво. – он чуть сжал его колено пальцами. – Я уже не помню, каково это, жить не в одиночестве. Уверен, что выдержишь моё присутствие? Я ведь невыносимый зануда… - прищурившись, он потянулся рукой к искривлённому носу Эрика, осторожно его ощупывая, чтобы выявить точное место смещения. – Я останусь. Но мне придётся снова у тебя убраться. Нынешний "порядок" меня не устраивает.

Энджел сел сбоку от мужчины, одной ладонью держа его за затылок и фиксируя голову, а другой рукой осторожно касаясь носовой перегородки большим и указательным пальцами.

- Приготовься. Будет быстро. – он крепче сжал пальцы на спинке носа в том месте, где она была искривлена, и осторожно потянул вниз, а затем вбок. Медленно, но уверенно, и спустя несколько мучительно долгих секунд послышался долгожданный хруст. Нос выровнялся. – Сейчас могут пойти слёзы… И могут немного болеть верхние зубы. Это нормально. – он ласково погладил Эрика по волосам, а затем снова отвлёкся на свою сумку, чтобы вытащить оттуда чехол с хирургическими принадлежностями и марлю. Если откроется носовое кровотечение, из неё можно будет скрутить турунды.

- Хорошо. Теперь лицо. Ну-ка посмотри на меня, - он смочил кусочек ваты дистиллированной водой и принялся аккуратно вытирать с лица Эрика засохшую кровь, чтобы определить точный размер порезов. Большинство из них были небольшими и не требовали особой обработки. Некоторые нуждались в стерильном пластыре. И только один требовал хирургического вмешательства. – Всё же не солгал насчет брови… - тихо пробурчал Энджел, откладывая красную от крови вату и доставая из чехла скальпель. Да, именно скальпель. Небольшой, с аккуратным маленьким лезвием. – Чтобы зашить ровно, нужно отсечь лишнее. Порез небольшой, так что совсем немного.

Энджел не мог позволить себе потерять голову в этот момент, поэтому жестко держал себя в руках. Ничего, кроме необходимых манипуляций. Нет, он не будет резать Эрика для красоты. Даже если ему очень-очень хотелось. Всё равно не будет. Он должен сделать так, чтобы шрам от этого шва в итоге был совсем незаметным. Потому что только один человек может оставлять заметные следы на теле этого мужчины.

- Не волнуйся, я не сорвусь… - произнёс он, аккуратно иссекая края раны. Открылось кровотечение, так что приходилось постоянно прикладывать к месту вату, смоченную антисептиком. - …сегодня. – усмехнувшись, он зажал скальпель в зубах и схватил иглодержатель с тонкой изогнутой иглой, протянув в неё почти прозрачную нить, и принялся зашивать. Движения аккуратные, плавные, но очень уверенные и точные. Как и сам шов, который в итоге получился даже красивее, чем ожидалось. Закончив со швейными делами, Энджел вытащил скальпель изо рта и принялся вертеть его между пальцами, какое-то время оценивающе глядя на шов, а затем вытер инструмент от крови и отложил его в сторону.

- Вот так. Честно говоря, мне очень нравится, как выглядят свежие швы… Но этот придётся заклеить. – театрально вздохнув и бросив прощальный взгляд на своё творение, он залепил его маленьким заживляющим пластырем. – Как ощущения, Эрик? Ты всегда можешь попросить укол обезболивающего в задницу, помни об этом~ - лукаво улыбнувшись и взглянув на него исподлобья, он погладил мужчину по щеке.

Эрик не боялся быть порезанным, и от этой мысли сносило крышу. Чем ближе они становились, тем сильнее хотелось забрать его себе, и порой это выливалось в совершенно невероятные, безумные желания… Ненормальные чувства имели свойства переходить границу разумного. И порой так хотелось посадить его на цепь, спрятать ото всех и всего, сделать только своим, чтобы никто даже не смотрел на него. Забрать полностью. Делать с ним всё, что захочется. Поглотить целиком. Но Энджел всё ещё держался в заданных самому себе рамках и не сомневался в том, что сможет держаться в них до последнего. Он умел разграничивать реальность и все эти фантастические желания.

Приятная волна тепла пробежала по всему телу, и захотелось вдруг опрокинуть Эрика на диван и страстно вгрызться зубами в его шею. Но Энджел продолжал улыбаться, а затем отвернулся, чтобы убрать весь мусор и грязные инструменты. Завтра нужно будет отвезти их домой и простерилизовать, заодно забрать часть своих вещей… В понедельник ведь на работу. Он и не заметил, как Эрик поднялся на ноги, пробормотал что-то про бутерброды с ветчиной и заковылял на кухню.

У Энджела было выражение лица, буквально кричащее «Ты что, рехнулся?», пока он провожал мужчину взглядом, но спустя мгновение он вскочил с насиженного места и в несколько решительных шагов нагнал его. Остановился вплотную за спиной, обнял за талию и прижал к себе, прислонившись губами к его уху и вкрадчиво шепнув:

- Куда намылился? – слегка укусив за мочку, Энджел обошёл Эрика и встал перед ним, переместив ладонь с талии на здоровое плечо и крепко вцепившись в него. – Ты как собираешься бутерброды одной рукой делать? – пальцами он несильно сжал его подбородок, не давая отвести взгляд. – Я же сказал: повязку не снимать неделю. Возражений я не принимаю. – сочувственно покачал головой, но в то же время в глазах плясали весёлые искорки. Всё-таки Энджелу нравилось вот так вот возвышаться над Эриком и отдавать ему указания. Он ведь не станет сопротивляться? Он ведь послушный пёсик?

- Я сам всё сделаю. Отправил бы тебя лежать… Но раз уж ты встал, идём. Компанию составишь. А после - осмотрю твои рёбра.– шагнув в кухню, он тихо пробубнил себе под нос: - И кто вообще ест в час ночи?

Щёлкнув выключателем, Энджел легонько подтолкнул Эрика к одному из стульев возле маленького стола, а сам открыл холодильник и достал оттуда ветчину. Нашел на столе хлеб и даже пластиковую разделочную доску, правда она была в крошках, так что пришлось немного отряхнуть её. Поставив на плиту чайник, он подхватил с полки коробку с каким-то чаем в пакетиках и положил возле плиты... Он не слишком часто захаживал в гости к Эрику, но знакомы они были уже довольно давно, так что он успел запомнить, что здесь лежит и где.

- Ты говорил, у тебя много работы? А что за работа? – поинтересовался он, не оборачиваясь на мужчину, пока нарезал ветчину и аккуратно укладывал её на кусочки хлеба. Затем открыл шкаф, где предполагались кружки, но их там не оказалось. – Кружки… Они все в комнате, да? – Энджел разочарованно вздохнул и закатил глаза. – Сейчас вернусь.

Он принёс из комнаты две кружки и принялся тщательно их намывать, пока вода в чайнике закипала. Есть бутерброды без чая было бы совершенно невкусно.

Отредактировано Angel Wayne (2020-04-20 23:32:04)

Энджел вымыл кружки и сложил их рядом, а затем повернулся в сторону Эрика, опираясь поясницей о столешницу и скрестив руки на груди. Он наклонил голову, одарив мужчину долгим и загадочным взглядом исподлобья и медленно улыбнулся, так что около глаз даже появились мелкие мимические морщинки.

- Ты прав, мне нравится быть твоей нянькой. Это чем-то похоже на игру, - он качнул головой в сторону едва свистящего чайника и протянул руку, чтобы выключить газ. – Я тебя лечу, а ты меня слушаешься и делаешь вид, что ты добросовестный пациент. – с губ сорвался тихий смешок, пока Энджел заливал кипятком чайные пакетики в кружках. От его глаз не укрылось то, как Эрик перевел взгляд на неожиданно интересный потолок, когда заговорил о своей работе. Да и последняя фраза, сказанная им, вызвала лёгкий укол раздражения.

Разложив бутерброды на разделочной доске, Энджел поместил её на стол перед Эриком. Вскоре рядом оказались две кружки с чаем, пакетиков там уже не было: он выбросил их, считая крепость напитка вполне достаточной. Он уселся напротив мужчины, но пока не спешил приступать к еде. Расслабленно откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, Энджел медленно прихватил с доски нож, которым до этого нарезал ветчину, и стал задумчиво вертеть его в руках, то и дело поглядывая на Эрика.

- Тебе повезло, что мне не интересны дела, которые ты проворачиваешь в сети. Иначе твоё предупреждение меня бы не остановило, - он мрачно оскалился, не сводя глаз с мужчины. Совсем тонкая грань осознания отделяет Энджела от того, чтобы не воспользоваться сейчас своим новым даром. Он мог бы с лёгкостью заставить его рассказать всё, что угодно. Заставить его поверить во что угодно, пусть и на время. Интересно, что было бы, если бы Энджел убедил его в том, что Истины не существует? Вполне возможно, Эрик бы окончательно съехал с катушек после этого.

Он поморщился от собственных мыслей и отвёл взгляд, громко положив нож на стол плашмя и не убирая с него ладони. Как человек, для которого окружающие – мешки с кровью и средства для получения новых знаний, он не должен был упускать столь ценный эксперимент. Как человек, который давно испытывает чувства к одному конкретному мешку с кровью, он не мог причинить ему страдания, пойти на риск и сделать его жертвой своего любопытства и жажды исследований. Но как же хотелось попытаться. Быть может, это путь к тому, чтобы навсегда уничтожить эту треклятую Истину и заменить её своим собственным голосом. О да, он не хотел лечить Эрика. Зачем, если можно перенастроить его больную голову на себя? Энджел сделал глубокий вдох и отпустил, наконец, нож, а затем потянулся к кружке с чаем и отпил совсем немного. Было горячо…

- Есть мнение, что поздние ужины провоцируют скорое старение организма… - он ляпнул первую пришедшую в голову мысль, а затем подхватил бутерброд и принялся его жевать. – Но ты ведь не планируешь состариться, я прав? Хочешь умереть молодым, Эрик? – Энджел ухмыльнулся и подался вперёд, упершись локтями в столешницу и всматриваясь в красивые голубые глаза.

Отредактировано Angel Wayne (2020-04-21 23:42:49)

Он внимательно слушал Эрика, и чем дольше тот говорил, тем пристальнее и пронзительнее становился взгляд Энджела. Он инстинктивно наклонил голову навстречу приятному прикосновению, едва не прикрыв глаза, как довольный кот. Но чужие слова не давали расслабиться, заставляя то и дело концентрироваться на реальности. Как будто Эрик залез рукой прямо в душу, взбаламутив песок на дне хрупкого покоя. То, что он говорил звучало неприятно. И даже… больно?

Энджел упёрся взглядом в рукоять ножа, задумчиво приоткрыв рот и коснувшись кончиком языка верхней губы. «Ебаные людишки» - это звучало даже больнее, чем всё остальное.

- Если ты считаешь себя мусором, Эрик, - тихо, сдавленно произнёс он, - считай. Но меня не смей к нему причислять. – поднял глаза, снова встречаясь взглядом с Эриком, буквально в душу ему заглядывая. Губы сжаты в тонкую ниточку, чуть подрагивают, демонстрируя желание Энджела высказать всё, что у него в голове. Спустя мгновение он срывается и говорит, всё ещё тихо, но весьма угрожающе: - Сдохнуть от передоза, да? Чего я еще о тебе не знаю? Так ты действительно мусор? – тонкие пальцы царапнули столешницу. – Только вот… Если бы я относился к тебе так, как обычно отношусь к подобному дерьму, ты бы уже давно гнил где-нибудь в овраге. – он делает глубокий шумный вдох. Это ещё не всё. Не всё, что хотел сказать. Хотелось ужалить побольнее, поставить этого мудака на место. Но мысленно бил себя по рукам.

- Да. Я слышу. Как тикают ебучие секунды. – он почти рычит, еле сдерживая появившуюся откуда ни возьмись злобу. – Хочешь избавиться от меня? Ты правда этого хочешь? Это твоё собственное желание? – на последнем вопросе в его глазах мелькают нотки изумления.

Он переваривает услышанное в голове. Эмоции на лице меняются: от злобы – резкий переход к отрешенности. Пламя гнева так легко выжигает всё, пока не остаётся только пепел. Поэтому Энджел так не любил эмоции и чувства... Они его выматывали, делали его таким, каким он ни за что не хотел бы становиться. Он был себе противен. Но от того, чтобы полностью зарыться в анализ собственных мыслей, его отвлекло болезненное мычание Эрика. Рёбра. «Я так и не осмотрел их…»

- Если всё так просто. Если тебе достаточно одного Её слова, - он вдруг нервно хохотнул, поднимаясь со стула и придвигая его ближе к столу. – Почему бы тебе не сделать этого прямо сейчас? Уничтожишь всё одной лишь мыслью. Легко. Без боли.

И всё равно же хотелось помочь этому мудиле. Просто… Заебали уже его стоны. Энджел подошёл к нему ближе, аккуратно приподнял его руку в повязке, другой рукой надавливая на рёбра в разных местах. По реакции Эрика он понял, где произошёл перелом, и молча кивнул головой, а затем ушел в комнату. За ножницами и очередным шприцом с лекарством. И возвращаясь в кухню, прямо с порога он уверенно произнёс:

- Будет последний укол, Эрик. Ты этого не хочешь, но твоё мычание меня бесит. – он встал перед ним, глядя в его глаза сверху вниз. И сейчас уже не задумываясь, направляя знакомое ощущение второй способности прямо в эту белобрысую башку. Чтобы не сопротивлялся. – Это нужно сделать, доверься мне. Сядь ровно. Смотри на меня. Ты сможешь безболезненно двигаться и глубоко дышать… - Энджел чувствовал это, как волну ментального воздействия, окутывающую чужой разум. Как еще одна пара рук, только невидимых, мягко ласкающих чужое восприятие. Так, чтобы Эрик даже не понял, что на него влияют извне.

Он наклонился, вновь уводя руку в повязке в сторону, и осторожно ввел иглу в область поврежденных ребер. Длилось все это недолго, так что совсем скоро опустевший шприц улетел в урну, а Энджел взял в руки ножницы, всё ещё стоя перед Эриком. Должно пройти минут пятнадцать, прежде чем он заподозрит, что подозрительно легко согласился на укол…

- После того, что ты мне сказал, я вообще должен был обидеться и уйти. Ты спрашивал, возможна ли была бы для нас обычная жизнь? – он стащил с крючка кухонное полотенце и накинул его на плечи Эрику. Небольшое, конечно, но сойдёт. – Хочешь, я устрою тебе её сейчас? Швырну в тебя тарелку или кружку. – он больно потянул его за прядь волос и срезал её наполовину. – Скажу, что ты мудак. Хотя это ты и сам знаешь. Ты мудак, Эрик. – всё больше срезанных волос падали на полотенце и на пол. Энджел впервые в жизни кого-то стриг, но сейчас ему почему-то было совершенно всё равно. Он планировал состричь лишь наполовину, потому что любил волосы Эрика и не хотел сделать из него уродца. – Ты конченая скотина. Говоришь, я верчу тобой? А может, наоборот? Ты вообще осознаешь, что ТЫ делаешь со МНОЙ? – он откладывает ножницы на стол, снимает очки, протирает рукой глаза и пятится назад. Смеётся, натыкаясь на столешницу, опускает голову. – Конечно, нет… И то, то я приехал сюда посреди ночи. И то, что не ёбнул тебя разрядом за твои слова. Избавил от боли и обстриг твои патлы. Пиздец. Тупое животное здесь только я. - поднимает на него холодный, непроницаемый взгляд. - Я сделал всё, что ты просил. Мне уйти?

Отредактировано Angel Wayne (2020-04-24 10:50:17)

А так вообще бывает? Чтобы всё гладко и без проблем. Чтобы всегда быть уверенным в том, что происходит, никогда не сомневаться и не бояться. У Энджела в голове до определенного момента был порядок. До того, как в эту голову ворвался один мудак, переворачивая там всё вверх дном… Раньше никаких страхов не было, кроме одного, самого главного – страха остаться беспомощным. Но Эрик принёс и другой страх.

Было страшно потерять его. И поэтому, чтобы обезопасить себя, Энджел на автомате постоянно искал какой-то подвох. И как только ему удалось зацепиться за мелочь, страх утащил его за собой, не давая здраво соображать, заставляя идти на поводу у собственных пугающих иллюзий.

Он много чего знал о любви, о чувствах и эмоциях, о привязанностях, болезненных и не очень. Слишком хорошо разбирался в людях и превосходно раскладывал их внутренний беспорядок по полочкам. Но со своим собственным справиться не в силах, каждый раз узнавая на собственной шкуре, что несёт за собой такое ужасное чувство, как любовь. Слабость, граничащую с помешательством; боль, которую не унять; страхи, так легко овладевающие разумом. И глупость. Совершенную глупость.

Но было в этом, конечно, и что-то хорошее. Приятно чувствовать его рядом. Прикасаться губами к его тёплому плечу, вдыхать его запах. И почти не думать о том, что всё это когда-то закончится, и закончится очень плачевно. Позволять себе слепнуть, полагаясь полностью лишь на ощущения, на те, что есть только здесь и сейчас. Когда любишь – падаешь в пропасть, зная, что разобьёшься. Но от падения сбивается дыхание, сердце будто выпрыгивает из груди, и ты уже ни о чем другом думать не можешь, кроме человека, ради которого ты летишь вниз, заливисто хохоча.

п    а    д    а    й

Все вопросы разбивались об Эрика, потому что он был на них ответом.

- Я просто боюсь потерять тебя, только и всего. Не хочу делиться тобой… ни с твоей Истиной, ни с наркотой, ни со смертью.

Энджел не чувствовал неловкости. С чего бы ему стыдиться своего страха, если он напрямую связан с этим человеком? Лучше просто сказать всё прямо.

- Извини, что наговорил гадостей. Нужно было держать себя в руках.

Он всё ещё стоял, пряча лицо на чужом плече, руками осторожно обнимая за талию. Совсем невесомо, чтобы не причинить боль. От прикосновений к волосам по коже побежали мурашки. Забавно: он так хотел стать важнее, чем Бог в голове Эрика, но сейчас, когда тот сам признался в этом, Энджел не чувствовал скорой победы, не чувствовал никакого торжества. Да, это всё ещё не тот результат, которого он хочет добиться, и всё же… это большой шаг к нему. Но какой ценой? Не так это выглядело в самом начале. Тогда, тем вечером у заброшки, когда они выкуривали один косяк на двоих, это казалось Энджелу игрой, интересным экспериментом. А в итоге он увяз, как в топком болоте, без возможности выбраться.

- Мне не нравится твоё увлечение наркотой. – тихо бормочет, повернув голову и мягко целуя чужую шею. – Но я ведь ничего с этим не сделаю, да? – усмехается. – Как и ты… ничего не сделаешь с моим стремлением выбраться с острова. Я двигаюсь очень медленно, но… я всё же приближаюсь к лекарству от сыворотки. Это лишь вопрос времени, когда я его обнаружу. – Энджел поднимает голову и смотрит в глаза Эрику, тепло улыбаясь, и это выражение лица никак не вяжется с тем, что он говорит и что думает. – Ты должен быть готов остановить меня в любой момент. – и оба знали, что значит «остановить». Энджелу было всё равно: он либо побеждает, либо умирает, другого варианта нет. А вот Эрику придётся действовать, и это будет больно.

Ладонь осторожно касается чужой щеки, ласково поглаживая.

- И я всё равно здесь уберусь. Завтра. А сейчас... может, пойдём спать?