- Милая, пойдем со мной, я покажу тебе путь к звездам. – Известный, великий художник, приставал ко всем бабам на выставке. Ни одна не могла уйти от его очарования. Но сначала он естественно полез к хозяйке данного заведения. На его беду мужчина не знал, что именно она тут стала главной. На выставке ее картин было всего штук пять, может быть шесть. Начинающая художница, ей же нужно помочь, а она будет благодарна.
- Конечно, сладкий, только, - Джо мило улыбается, слегка ведет плечами, не мешает обозревать глубокое декольте. Поправляет пряди высокой прически, и соблазнительно, соблазнено смотрит на мужчину. – Только я люблю грубо, ты ведь не против если я сломаю тебе руку? Ногу? Выжгу глаз сигаретой?
Мужчина бурчит что-то про охреневших шлюх, про то, что все они будут ползать у него в ногах, что он всем покажет. Джо только пожимает плечами, но при этом перекладывает небольшой шокер из сумочки в карман штанов. Лучше быть ко всему готовой.
Закуски разносят по залу, выпивка скользит из рук в руки. Народу много, но сомнительно, что все они заинтересованы в искусстве, а не в еде на шару. Но это не слишком плохо. Среди них могут попасться и нужные ей люди. Только этот инцидент, он может нарушить шаткое настроение толпы.
Тут не светская тусовка, где такие заигрывания пресекли бы, тут не ночной клуб, с кучей наркоты, где та можно себя вести этим всем самоуверенным самцам. А еще Брендон, который обещал прийти… Джо его так и не заметила в разношерстной массе.
И это ее тоже беспокоит. Потому что, кажется, в прошлый раз у них случилось недопонимание? Или просто переломный момент в общении. Девушка извлекла из сумочки сигарету, отходя в часть зала, свободную от картин. Ее взгляд опять наткнулся на неудавшегося ухажера, теперь он крутился вокруг девочки.
Джо медленно закурила. Нет, тут датчики дыма были и даже исправно работали в другое время. Просто рыжеволосая их отключила именно сегодня. Ей не нравился этот мужчина, и не нравилось, как он вьется вокруг, кажется совсем ребенка.
Джо наблюдает, она могла бы вмешаться и раньше, но, кажется, ничего такого не произошло. Девочка разворачивается и уходит в сторону санузлов. А художник дальше мельтешит по залу. Рыжая выпускает дым в сторону и вновь оборачивается к дверям, ведущим на улицу. Брендона она так и не нашла. Это печалит, но у него есть своя голова на плечах и если он решил по каким-то причинам прервать общение, то ей просто придется смириться. Хотя мог бы и позвонить, написать, что все, хватит, что у него другой круг общения, и она туда не вписывается. Да даже то, что мужик и баба дружить не могут.
Из-за этой заминки художница теряет неприятного типа из виду. Замечает его в последний момент, когда и он суется в санузел. И почему-то не в мужской, что находится чуть дальше по коридору и с противоположной стороны.
«Девочка!» - Мелькает мысль в голове. Да девочки не видно в зале, наполненном людьми, а внешность у нее приметная. Джо разворачивается и кидается в ту же сторону, шокер извлекается из кармана, ремешок охватывает запястье, а сам аппарат удобно располагается в ладони.
Девушка толкает дверь, но дверь не открывается, кажется, ее закрыли или подперли чем-то.
- Отвали. – Криком слышится из-за двери, а потом грохот.

- Тебе нравится?
Нет.
Это неприятно, больно, да и жопу морозит. Окна в машине можно было бы и закрыть. Но он ей реально нравится. Веснушки на его лице такие милые, словно россыпь звёзд. Ей стыдно за такие сладенькие мыслишки. Подобного Марта от себя не ожидала, поэтому она молчит. Ни за что не скажет что-то подобное вслух.
А ещё ей нужно быть дома в десять. Она краем глаза ловит часы на приборной панели автомобиля. Пятнадцать минут одиннадцатого.
Дерьмо дерьмо дерьмо.
Марта не хотела ничего такого. Правда не хотела.
Но она не успевает.
Его рука слишком тяжелая. Тянет прямо за волосы в грязь у машины. Как же вовремя прошёл дождь. Её швыряют в самое месиво. А следом летят слова, от которых слёзы на глазах появляются сами.
Она не хотела.
- Потаскуха. Шлюха. Прямо как твоя мать.
Пожалуйста, хватит.
- Папа…
Марта пытается встать. Время замедляется.
- Пожалуйста, папа.
Тот, кто минут десять назад рассказывал сказки о спасении, летит следом. «Я вытащу тебя из лап этого урода, детка». Она не верила, но очень хотела.
- Она моя.
Он зол. Боже. Как же он зол.
- Папа.
Пятая попытка встать приносит удачу, Марта, полуголая и босая, утопая в мерзкой жиже, бежит спасти своего рыцаря. Просто обнять. Это же поможет?
- Умоляю, папочка…
Но в ответ лишь звук удара. Второй, третий.
Не смотри, отвернись.

- Марта, будь послушной девочкой, помоги мне.
Она держится за дерево. Блевать уже явно нечем, но позывы подкатывают вновь и вновь.
Конечно же, она поможет. Ноги не держат, руки трясутся.
Отец закуривает неизменные красные Мальборо. Будто сошёл с картины. Высокий, мускулистый, с профилем, от которого несёт Грецией за километр. А ещё он очень-очень плохой. Марта боится. Так больше не может продолжаться.
Но вот она вновь в который раз в машине. Впивается ногтями в изляпанные грязью колени.
Это неправда. Это сон.
Если бы, дорогая, если бы.

Затем появляется какой-то новый шум. Это не их машина. Что происходит? Марта не понимает. Голоса? Откуда? В её голове?
Темнота наступает неожиданно, принося с собой спасительную тишину. Это то, что нужно, этого чертовски не хватало.
А потом свет, опять этот чёртов свет.

Где она? Марта плохо соображает, голова продолжает болеть, будто напоминая: остатки мозга ещё есть, береги их, будь добра. Глаз открывается с таким трудом, будто она пила месяц, не меньше.
От света мутит, тело болит.
Это что, её трусы?
Марта вспоминает очень резко. Очередная вспышка болезненного сияния. Ей приходится поднять голову.
Тело горе-художника продолжает безжизненно валяться в другой стороне, а след крови явно намекает – всё чертовски не в порядке.
Она не сразу замечает новых действующих лиц этой трагикомедии. Моргает один раз, второй, после чего судорожно натягивает белье, всё еще не  силах и слова выговорить

Отредактировано Martha Wood (2020-02-26 00:05:41)

Да, есть глупые вопросы, которые лучше бы не прозвучали и вовсе, но иногда без них, к сожалению никак не обойтись. Как вот сейчас. Джоанна прекрасно видела, как чувствует себя девчушка. Прекрасно понимала, что та может сейчас испытывать. Некоторые уроки преподносимые жизнью запоминаются с первого раза и оставляют на тебе следы, которые не смыть душем.
Девочка шепчет, что да, что с ней все в порядке. Джо только слегка хмурится, но другого ответа она, если честно и не ожидала. Да и сама бы в такой ситуации сказала бы именно это слово. «Да», естественно все прекрасно, меня всего лишь чуть не изнасиловал незнакомец в туалете.
Вопрос про родителей или друзей, ну он глупый, потому что если бы девочка пришла с кем-то, то не попала бы в такую ситуацию. Пожаловалась бы своим знакомым или родным на непонятный интерес к ней какого-то левого мужика. Кстати, почему она никому ничего не сказала? Это ведь не ночной клуб, где если берешь у мужчины из рук выпивку, то автоматически считается, что ты согласна на все. Потому что в клубы часто и идут, чтоб найти партнера на одну ночь. Почему не обратилась к персоналу галереи?
Она говорит, что не помнит, сделал он ей что-то или нет. Ладно, рыжая может списать это на шок. Опять же не важно, чем девочка зарабатывает себе на жизнь, такие ситуации они выбивают почву из-под ног. Пальцы Джоанны медленно поглаживают незнакомку по плечу.
- Он мертв? – Интересуется светловолосая девочка, кажется, немного приходя в себя. Джоанна вновь обращает внимание на лежавшее на полу тело и на Брендона что с этим телом возится.
- Ему крайне повезет, если он сдох. – Произносит женщина, хмурясь. – Иначе его кончина будет очень долгой. Не думай об этом, в произошедшем нет ни капли твоей вины.
В этом художница была уверенна на все тысячу процентов, потому что это чистая самооборона и случайность. Не важно, есть ли у девочки какие-то странные способности или нет, не важно, что если есть, то она могла их применить. Когда вас пытаются изнасиловать, когда на вашего ребенка наезжает машина, это все дает всплеск адреналина и на нем даже хрупкая малышка может сдвинуть с места самосвал.
- Наверное, нужно тебе скорую вызвать, - Задумчиво произносит девушка, хотя этот момент не совсем желателен. Она тоже пока, не уверена, жив ли тот придурок или нет, а если нет, то, что они будут делать с этим всем.
- Уведи её отсюда и поживее, - Прозвучало голосом Брендона, Джо слегка кивнула. - Распорядись не впускать никого из посетителей. И пригони кого-нибудь из работников, пусть запрут дверь.
- Опирайся на меня, я помогу тебе встать. – Произнесла Джоанна, вновь обратившись к незнакомке, свободной рукой извлекая телефон, набирая номер телефона. – Этан, зайди, пожалуйста, в женский туалет, да именно так. И да, поставь таблички, что тут идет уборка. – Девушка скинула вызов, а потом помогла подняться светловолосой. – Брендон, мы будем сообщать об этом?

Дежурство.
Крайне интересная и не менее важная, чем остальные, часть службы любого полицейского. Часы напряженной работы по предотвращению и уменьшению количества мелких преступлений, аварий на проезжей части и прочего дерьма, без которого любой крупный город не обойдется. Напряженные взгляды копов, пристально осматривающих из своих машин каждого человека в толпе, ведь у любого из них может быть оружие, наркотики...
Пиво.
Джек адски хотел пива, сам не понимая, откуда такое страстное желание. Может быть, дело было в душном нутре машины, прокуренном настолько (не без помощи наемника), что любой астматик уже судорожно бы дергал ногами. Только холодный напиток, приятно обжигающий горло, мог бы сейчас вывести мужчину из того устало-безразличного состояния, в котором он находился последние пол часа. Грубо говоря, патрулирование было... Унылым. Настолько унылым, что Джек уже как двадцать минут дремал, натянув пониже на глаза свою излюбленную кепку.
Ему было плевать на позерство горе-напарника (как только Джека угораздило-то, а блядь?), который, видимо, представлял себя в старой служебной тачке словно крутой коп с дерьмовых боевиков. Ему было плевать на девушек (они точно все совершеннолетние?), которые, похоже, были рады посветить грудью каждому полицейскому. Ему наверное, даже было бы плевать, если бы Ник под властью спермотоксикоза, сбил какую-то бабку.
Он просто хотел пива.
Притворяться настоящим полицейским оказалось адски муторным и хреновым занятием. Лучше уж по старинке, в колено...
Рация начинает неистово шипеть и выплевывать слова, которые мужчине абсолютно точно не нравятся - придется не только "носить маску" легавого, но и работать как легавый, а вот Нику, наоборот, похоже это все безумно нравится.
Да-да, конечно же, он знает все эти тупые команды, членораздельное произношение которых иногда занимает больше времени, чем просто "ограбление" или "захват заложников". Но Джек ведь настоящий коп, он внимательно вслушивается в каждую цифру, Труп и попытка изнасилование несовершеннолетнего, да? Чей труп? Несовершеннолетнего? Того, кто пытался? Черт, как все сложно.
Какой кретин решится пихать свой хер кому-то без спросу в художественной галерее?
Черт, это действительно была какая-то выставка. Одна из тех, где выставляют свои картины успешные и не очень художники, надеясь, что их талант кто-то признает. Просто смешно. Киллер был далек от всего этого. От прекрасного. Почему-то попытка задумываться о подобном здесь, на острове, где любой прохожий мог резко начать пускать слюни и бросаться в тебя автомобилями (лично Джек такого не видел пока, но о подобных прецедентах был наслышан), казалась... Абсурдной?
Да блядь, лучше как идиот нахлебаться пива и лежать пялиться в потолок. Идеальный досуг.
От шампанского Джек не отказывается, а берет сразу два небольших бокала по одному в руку и зажав между пальцев несколько шпажек с оливками, сыром и прочими закусками, следует за Андерсоном, разглядывая мазню местных творцов. На недоброжелательный взгляд бурчит что-то вроде: "я не завтракал". Джек ведь уже говорил, как ему плевать?
А потом...
...Он увидел Марту.
Нет-нет-нет-нет-нет-нет.
Убийца стоял перед ней, в форме полицейского, рядом с другим копом, чья рожа больше походила на оскал псины и горько улыбался. Он не боялся разоблачения, хотя оно и могло произойти прямо сейчас. Он почти не смотрел на судя по всему, латиноамериканца и его рыжую подружку. Он лишь мельком глянул на бездыханное тело какого-то уебка с вываленным наружу хером. Все его внимание сосредоточилось на единственном голубом глазе на миловидном лице.
Почему сейчас?
Нога. Огромный ботинок хрен-какого-знает размера, что с размаху врезается куда-то в ребра. Бульдожье лицо перекошенное нервной, немного безумной улыбкой. И маленькая девочка без ноги, позади этой огромной горы мяса...
- Джон, осмотри 451 и не дай затоптать место, - голос Николаса вывел его из ступора, снова вернул его в галерею, к девушке, к которой он бы предпочел не приближаться только из-за того, что за его спиной тянется безумно длинная цепочка из трупов. Он бы желал ее забыть, не встречаться больше никогда и вспоминать о существовании только во время коротких, беспокойных снов или нарко-трипов.
Но остров решил иначе.
Напарник уводит Марту, а "Джон" провожает их немного растерянным взглядом.
Вот же блядь.
Похоже, пока еще далеко не все посетители понимают, что произошло и зачем тут люди в форме. Немногочисленные зеваки жмутся поближе к туалету, а несколько человек из.. эээээ.... (официантов?) обслуживающего персонала пытаются их отвадить подальше и отвлечь своими закусками. Джек, задумавшись, снял зубами со шпажки оливку и не переставая жевать, присел возле тела, фотографируя на телефон его лицо и двумя кликами отправляя на мессенджер Оператору.
"Кто это?"
"100 $"
"Нихуя себе, на кофе. Списывай."
"Ок, ожидайте."
Тут конечно же, труп. Интересно, как он умер? В голове сразу же всплывает картина задушенного телохранителя с обмоченными штанцами, что будто безвольная кукла, отлетает прочь.
Ничего не напоминает, а?
Киллер поднимает недоверчивый взгляд на мужчину, что держится довольно хорошо, как для того, что только что убил человека. Либо он уже делал подобное, либо еще не вполне осознает, что сотворил. Либо считает себе героем, как же.
"Убийца", представившись Брендоном, продолжает говорить. Он снова пересказывает басни о том, как он в попытках защитить девочку от насильника, лишил парня жизни. Честно говоря, они оба слабо в это верят и оно заметно. Джек внезапно начинает улыбаться и Брендон умолкает.
Она в безопасности. На остальное - плевать. Пусть посадят хоть ту шкуру, что сегодня светила перед Ником сиськами. Все хорошо. Все спокойно.
Мужчина вытолкал из комнаты Брендона Диаза и Джоанну Клемберг (судя по документам) и опечатал дверь желтой клейкой лентой с чудной надписью "POLICE LINE DO NOT CROSS", направившись к выходу. Выпив напоследок еще один бокал шампанского с подноса и на ходу подкуривая, он наконец-то выбрался на свежий воздух.
Тук-тук.
"Это сын шефа полиции, Леонардо. Инфу высылаю в архиве ниже."

Отредактировано Jack (2020-03-09 19:34:27)

Главное не улыбаться слишком широко, не показывать клыки и то, как эта улыбка неестественно смотрится на вылепленном из бетона лице. Ники очень недружелюбно выглядит и говорить правильно не умеет, и подходов не знает. Для этого есть напарник, это его вотчина – пиздеть без остановки. Особенно с детьми. Как их вообще общать? С какой стороны подходить. Самое больное место – быть добрым. В словарном запасе всего несколько фраз и ни одна не подходит.
А теперь медленно придумай что-то ободряющее, что-то хорошее, давай Ники. Ты же можешь, когда нужно. Ну же. Нет, не «слыш, ска», не «э, блять» и вообще без мата давай, ты справишься.
- Хуевый денёк, да? – Очень старался как можно дружелюбнее сквозь зубы прорычать, так и не определившись улыбаться или нет, от чего ебало вышло сказочно перекошенным. Глаз дёрнулся. Хмурится и становится ещё более суровым. Это тебе не наркоманов по подворотням гонять.
Сложно.
- Что он тебе сделал? – Ник знает что, но девочка должна сама рассказать. Рановато Брендон начал колоться, потому как не узнать насколько их показания расходятся. Да и мало ли кто мог услышать. А Марта? Слово в слово перескажет? Повязка, протез. – Тот мужик… был настоящим ублюдком и заслужил смерть куда страшнее. Я бы ему хер отрезал и затолкал глубоко в глотку.
Николас сопровождает Марту в отдалённый уголок, подальше от места преступления, так и не убирая руки помощи, если нужно – обопрётся, если нет – не велика беда. Он добрый, пусть и не на словах, пусть и крайне редко, но сейчас для Марты он самый добрый человек в мире и так будет пока не стихнет суета вокруг трупа. Ведь так себя следует вести с детьми.
Пуфик, завешанный драпировками, среди тонких шифоновых шторок. Вроде интимно и пространство не замкнутое. Здесь можно остановиться.
Марта.
Фарфоровая девочка с багажом за плечами. Почему у неё нет глаза? Куда делать нога? Ники не из тех, кто сочувствует инвалидам или делает лицо полное страдания, принижая достоинство, он не придаёт значения увечьям, потому что в этом нет ничего особенного. Никакой унижающей жалости или нахер неупершегося сочувствия черти знает когда приключившимся неприятностям.
- Ты же расскажешь как всё было на самом деле? Поверь, я на твоей стороне. – Нельзя доверять незнакомцам, но стоит рискнуть. – Этот хер много кого обидел и долго скрывался от наказания. Я бы хотел сделать так, чтобы его смерть никак не повлияла на… - Запинается и доверительно продолжает, с самыми тёплыми нотками, на которые способен. – На наши жизни.
Они теперь в одной лодке, верно? Осторожно, понимая какую задницу принесёт смерть сына шефа полиции. Все трое, Джо, Брендон и Марта оказались между наковальней и молотом, но кто сказал что справедливость должна пригибаться под давлением распоясавшихся оборотней в погонах? Ники не может пройти мимо Марты, не может позволить случиться чему-то плохому с этой девочкой. Это не сделка с совестью, а единственное верное решение из возможных. Нужно просто придумать что сказать Джону.
- Я не могу отпустить тебя просто так. Они будут искать виновных и обязательно найдут. Кто-нибудь ещё видел что произошло? Только эти двое?
Может следовало спросить её имя?